Уважаемые пользователи! В связи с проведением технологических работ доступ к личным архивам временно ограничен. Приносим извинения за доставленные неудобства. Уважаемые пользователи! В связи с высокой нагрузкой доступ к личным архивам временно ограничен. Приносим извинения за доставленные неудобства. Новое в 2022-2023! Добавлены документы, уточняющие судьбу защитников Отечества, документы по военнопленным и исторические материалы. Подробнее... В случае обнаружения технических проблем или некорректных данных — сообщите нам.

Первая мировая война, получившая в Российской Империи название Второй Отечественной вызвала сильнейший всплеск патриотизма. Как и все предыдущие войны, она породила своих героев и свою мифологию. Однако в советское время прокатилась волна дегероизации Первой мировой. Многие реальные факты доблести и отваги русских солдат и офицеров замалчивались или были объявлены мифами. Им противопоставлялся героизм бойцов Красной Армии времен Гражданской войны. В современной России интерес к событиям Первой мировой войны значительно вырос. Начался процесс восстановления реальной картины жизни русской армии в период с 1914 по 1918 год. Память о неоправданно забытых героях начала постепенно возвращаться.

Среди множества ратных подвигов русских солдат и офицеров особняком стоит геройский бой отряда донского казака Козьмы Крючкова.

В войну казаки вступили на пике своей боеспособности. Войско Донское выставило на фронт около 115 тысяч казаков. За годы войны 193 донских офицера и более 37 000 рядовых казаков были награждены орденом Святого Георгия, Георгиевским оружием, Георгиевскими крестами и медалями, высшими знаками воинской доблести и славы.

Участвуя практически во всех важнейших сражениях, донские казачьи части понесли незначительные потери: сказалась хорошая профессиональная подготовка казаков и их офицеров. Убито в боях — 182 офицера и 3 444 казака (3% от числа призванных), ранено и контужено — 777 офицеров и 11 898 казаков, без вести пропало — 54 офицера и 2 453 казака, попало в плен — 32 офицера и 132 казака. Такого низкого процента боевых потерь не знал ни один род войск русской армии. Во многом это было заслугой давних военных традиций казачества. С раннего детства казак учился сидеть в седле и управляться с шашкой и боевой пикой. За успехи сына в звании повышали и отца, сумевшего воспитать отличного воина, а награды отца, в свою очередь, имел право носить сын. Неудивительно, что именно донской казак Козьма Крючков стал самым известным и всенародно любимым героем Первой мировой.

Будущий герой родился в 1890 году на хуторе Нижне-Калмыковском Усть-Хоперской станицы Усть-Медведицкого округа Войска Донского в семье коренного казака-старовера Фирса Ларионовича Крючкова. В детские и юношеские годы Козьма учился в станичной школе и помогал отцу по хозяйству, а в 1911 году был призван на действительную службу.

В начале августа 1914 года 1-я русская армия производила мобилизацию и занимала исходные районы с целью наступления вглубь Восточной Пруссии. Пока происходило сосредоточение основных сил, границу прикрывали отдельные части и подразделения, среди них — 3-я кавалерийская дивизия, в состав которой входил 3-й Донской казачий полк имени Ермака Тимофеева. Из его состава в район местечка Любов 9 августа был направлен в боевое охранение пост казаков. Через 3 дня около польского города Кальвария разъезд 3-го Донского казачьего полка под командованием приказного (чин соответствовал армейскому ефрейтору) Козьмы Крючкова столкнулся с разъездом германских улан. Численное превосходство было на стороне германцев — 27 всадников против 4. О вражеском разъезде Крючков знал заранее от местных крестьян и одного товарища отправил в тыл с донесением о противнике, а сам вместе с оставшимися тремя казаками решил принять бой.


Казакам предстояла схватка с уланами, а ведь кавалерийские части в любой армии мира тех лет были частями элитными. Уланы были элитой германской армии — героями плакатов и журнальных обложек. И репутация элиты, героев газетных полос, у немецких улан была во многом заслуженной. Казалось бы, казакам оставалось лишь одно — отступить перед превосходящими силами противника. Но Крючков принял иное решение.

В завязавшейся кровавой сече Крючкова выручали ловкость, удача и быстрая послушная лошадь. Через минуту боя Козьма был уже весь в крови — сабельные удары то и дело доставали казака в спину, в шею, в руки, но, по счастью, они не наносили серьезных ран. При этом его собственные удары, по большей части, оказывались смертельными для врагов.

Однако постепенно силы стали оставлять казака и его клинок стал разить недостаточно быстро. Немедля найдя выход из положения, казак схватил пику одного из улан и немецкой сталью проткнул поодиночке последних из 11 нападавших. К тому времени его товарищи справились с остальными германцами. На земле лежали 22 трупа, еще двое немцев были ранены и попали в плен, а потерявшие своих седоков немецкие кони, носились в испуге по полю. Только трое улан уцелели в схватке и спаслись бегством.

Все казаки получили ранения, на теле Козьмы Крючкова позже насчитали 16 ран. Его лошадь также пострадала от ударов германских сабель, но исправно доставила хозяина в расположение казачьего полка. Пять дней отлежал Козьма Крючков в лазарете в Белой Олите. Там его навестил командующий армией генерал Павел Ренненкампф, сам в прошлом лихой кавалерист. Генерал поблагодарил Козьму за доблесть и мужество, а затем снял Георгиевскую ленточку со своего мундира и приколол на грудь героя-казака.

За свой подвиг Козьма Крючков был награжден Георгиевским крестом 4-й степени №5501, он стал первым русским воином, получившим боевую награду в только что начавшейся Мировой войне. Трое из его братьев по оружию были удостоены Георгиевских медалей.

А вот так этот бой описал сам Козьма Крючков:

«... Часов в десять утра направились мы от города Кальварии к имению Александрово. Нас было четверо — я и мои товарищи: Иван Щегольков, Василий Астахов и Михаил Иванков. Начали подыматься на горку и наткнулись на немецкий разъезд в 27 человек, в числе их офицер и унтер-офицер. Сперва немцы испугались, но потом полезли на нас. Однако мы их встретили стойко и уложили несколько человек. Увертываясь от нападения, нам пришлось разъединиться. Меня окружили одиннадцать человек. Не чая быть живым, я решил дорого продать свою жизнь. Лошадь у меня подвижная, послушная. Хотел было пустить в ход винтовку, но второпях патрон заскочил, а в это время немец рубанул меня по пальцам руки, и я бросил винтовку. Схватился за шашку и начал работать. Получил несколько мелких ран. Чувствую, кровь течет, но сознаю, что раны неважныя. За каждую рану отвечаю смертельным ударом, от которого немец ложится пластом навеки. Уложив несколько человек, я почувствовал, что с шашкой трудно работать, а потому схватил их же пику и ею поодиночке уложил остальных. В это время мои товарищи справились с другими. На земле лежали двадцать четыре трупа, да несколько не раненных лошадей носились в испуге. Товарищи мои получили легкие раны, я тоже получил шестнадцать ран, но все пустых, так — уколы в спину, в шею, в руки. Лошадка моя тоже получила одиннадцать ран, однако я на ней проехал потом назад шесть верст. Первого августа в Белую Олиту прибыл командующий армией генерал Ренненкампф, который снял с себя георгиевскую ленточку, приколол мне на грудь и поздравил с первым георгиевским крестом...»


По выписке из лазарета, на вокзале герою-казаку были устроены торжественные проводы, и публика качала его и товарищей на руках. Местное общество поднесло ему крупный денежный дар. И это были не единственные подарки. К примеру, дирекция Русско-азиатского банка вручила золотую казачью саблю. Подобный дар — казачью шашку с соответствующей гравировкой — сделали и сотрудники газет «Новое Время» и «Вечернее Время». Имя Козьмы Крючкова прогремело не только на всю армию, но и на всю империю. За воспитание такого доблестного сына его отца, служивого казака Фирса Ларионовича, повысили в воинском звании — произвели в урядники.

О доблестном донском казаке доложили императору Николаю II, а затем историю его подвига изложили на своих страницах практически все крупнейшие газеты России. Козьма Крючков стал знаменит, в общественном мнении он сделался символом русской воинской удали и отваги, достойным наследником былинных богатырей.

Огромная популярность обрушилась на Крючкова: рассказы, статьи в газетах, письма поклонников и поклонниц. Генералы приходили лично пожать руку герою. А сам он относился ко всему этому с совершенно искренним удивлением: он же просто воевал, исполнял свой воинский долг за веру, за царя и за отечество. А зазнаться, прямо скажем, было от чего — огонь боя прошел, теперь надо было пройти и медные трубы. Сама Одесса поднесла Козьме руками ее Головы подарок — серебряный ящик; Дума чествовала; 7-й казачий полк вручил золотые часы; архиепископ Назарий нательным крестом благословил; нижегородская ярмарка одарила кованым поясом; Петроград — оправленной в серебро шашкой. Бравый казак красовался на плакатах и листовках, папиросных пачках и почтовых открытках.

Храбрый наш казак Крючков,
Ловит на поле врагов. 
Много-ль, мало-ль — не считает, 
Их повсюду подцепляет. 
Как догонит — не милует,
Сзади, спереди шпигует, 
По возможности елику —
сколько влезет их на пику.

Его портреты и лубочные картинки, изображающие подвиг Крючкова, печатались в газетах и журналах, в том числе уже во втором номере столичного еженедельника «Летопись войны 1914 года» и в 34-м номере от 26 августа 1914 года популярного иллюстрированного журнала «Огонек». Московский иллюстрированный альманах «Великая война в образах и картинах» в передовой статье своего второго выпуска сообщал:

«Вызывает всеобщий энтузиазм громкий подвиг казака Крючкова, открывшего длинный ряд случаев награждения нижних чинов орденом Святого Георгия за выдающиеся подвиги личной храбрости»

Короткая побывка пролетела быстро, а война еще только начиналась. И прошел ее казак, как говорится, от звонка до звонка. Были у него и новые бои с ожесточенными кавалерийскими рубками, и новые раны, к счастью не смертельные, и новые награды. К концу войны он стал подхорунжим (первый офицерский чин в казачьих войсках), получил еще один георгиевский крест и две георгиевские медали.

Помимо новых наград, он получил и новые ранения. В конце 1916 года, когда он лежал в госпитале в Ростове, у него украли награды. Этот досадный инцидент стал причиной последнего всплеска внимания прессы к герою первых дней войны.

Несмотря на большое внимание со стороны прессы и народа, Козьма Крючков отличался скромностью в обычной жизни. П.А.Аккерман, служивший при штабе 3-й кавалерийской дивизии, в воспоминаниях отмечал, что попытавшись заговорить с первым георгиевским кавалером о его подвиге

«мне показалось, что ему или надоело, или, по скромности, неприятно распространяться о своем геройстве. Достаточно поузнав его за время совместного пребывания в нашем штабе, — я склонен думать, что причиной была его скромность».

Известная певица того времени Н.В.Плевицкая в своих мемуарах также рассказывала о скромности героя:

«... На дворе мы увидели, между прочим, чубатого, с тонким, красивым лицом казака, который учился ездить на велосипеде. Он не обращал на нас внимания, а упрямо одолевал стального коня. Впрочем, этот конь то и дело сбрасывал казака в снег…. Так мы увидели Крючкова, портретами которого уже пестрили все журналы. Княгиня (попечительница Николаевской общины княгиня Васильчикова) казака сфотографировала. Он позировал неохотно. Генерал Леонтович заметил, что Крючков «не очень дисциплинирован». Когда Крючков хочет идти в разведку, а генерал не разрешает, он упрямо трясет чубом, повторяя: «А почему, а почему?»

На попытки самой Н.Плевицкой сфотографироваться с ним казак ответил категорическим отказом, сославшись на то, что он человек женатый и не имеет право фотографироваться с другой женщиной.

Революции февраля и октября 1917 года привели к полному развалу царской армии. После того, как фронт окончательно рухнул, полк Крючкова возвратился на Дон в родные станицы. Но о мирной жизни можно было только мечтать — началась новая война, Гражданская. Казачество разделилось. Кого-то из казаков привлекли идеи революции, кто-то остался верен старой России, а кого-то захватила идея создания великой независимой казачьей державы на берегах Дона.

Крючков принял сторону белого движения. А его товарищ, участник боя под Кальварией, Михаил Иванков оказался в рядах Красной Армии. Позднее он рассказал детали боя, прославившего Крючкова, Михаилу Шолохову. Или казак что-то не так рассказал писателю, или, следуя писательскому замыслу, Шолохов сознательно исказил факты, но в романе «Тихий Дон» знаменитый бой Крючкова с немцами описан как нелепая стычка:

«... Из этого после сделали подвиг. Крючков, любимец командира сотни, по его реляции получил Георгия. Товарищи его остались в тени. Героя отослали в штаб дивизии, где он слонялся до конца войны, получив остальные три креста за то, что из Петрограда и Москвы на него приезжали смотреть влиятельные дамы и господа офицеры. Дамы ахали, дамы угощали донского казака дорогими папиросами и сладостями, а он вначале порол их тысячным матом, а после, под благотворным влиянием штабных подхалимов в офицерских погонах, сделал из этого доходную профессию: рассказывал о «подвиге», сгущая краски до черноты, врал без зазрения совести, и дамы восторгались, с восхищением смотрели на рябоватое разбойницкое лицо казака-героя...
А было так: столкнулись на поле смерти люди, еще не успевшие наломать рук на уничтожении себе подобных, в объявшем их животном ужасе натыкались, сшибались, наносили слепые удары, уродовали себя и лошадей и разбежались, вспугнутые выстрелом, убившем человека, разъехались, нравственно искалеченные. Это назвали подвигом…»

Козьма Крючков, вернувшись домой, продолжил службу в армии Всевеликого Войска Донского самопровозглашенной казачьей республики. В боях с Красной Армией он получил чин хорунжего 13-го конного полка Усть-Медведицкой конной дивизии Вооруженных Сил Юга России.

18 августа 1919 года Козьма Крючков умер от ран, полученных в ходе боя под селом Громки Саратовской губернии. Прославленный герой был похоронен в родном хуторе.

Из воспоминаний генерал-майора Александра Васильевича Голубинцева, который командовал в Первую мировую войну 3-м Донским Казачьим Ермака Тимофеева полком, а в гражданскую возглавил белое восстание в Усть-Медведицком округе:

«... Около 1 августа наша дивизия занимала участок по реке Терсе в районе сел Терсинка, Разловка, Сосновка. Отступление на нашем и соседних участках было не столько под давлением противника, сколько по стратегическим соображениям. Таким образом, отступая и наступая, обороняясь и переходя в контратаки, неся потери и часто захватывая трофеи и пленных, Усть-Медведицкая конная дивизия, прикрывая отход Донской армии, постепенно отходила к Дону. В этот период отхода следует отметить удачные бои нашей дивизии у села Лопуховки, у слободы Ореховки и особенно блестящее дело 8 августа у станицы Островской, где Усть-Медведицкая дивизия, совместно с Атаманской конной бригадой генерала Каключина, переброшенной с Кавказской армии на правый берег Медведицы, нанесли сильный удар красным, чем значительно облегчили тяжелое положение группы генерала Покровского, отходившего правее нас. В начале августа в районе села Громки был убит состоявший в 13-м конном полку Усть-Медведицкой дивизии хорунжий Кузьма Крючков, популярный во всей России народный герой Первой мировой войны, казак 3-го Донского казачьего Ермака Тимофеева полка императорской армии...»